Название: Мое любимое дитя
Автор: Laite
Бета: fandom Max Frei 2012
Размер: драббл, 382 слова
Персонажи: Лойсо Пондохва, ОЖП
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Вечерняя встреча грозы Ехо с ожившим миром.
Лойсо встречает её однажды после собрания ордена. Он идет по улицам города, наслаждаясь ароматом всеобщего смятения. Это самое прекрасное ощущение на свете: чувствовать страх людей, ощущать их безумие, и знать, что ты — причина их отчаяния. Лойсо почти счастлив.
Внезапно на его пути возникает неясная фигура. Леди в лоохи цвета теплого янтаря. Ее глаза, печально взирающие на Великого Магистра, похожи на воды Хурона. Лойсо ощущает, как его эйфория растворяется в этом взгляде, — потому что она не боится его, она не боготворит его, она вообще не похожа на всех тех, кого он встречал ранее.
— Я люблю тебя, — женщина, лицо которой скрывает вечерний сумрак, кивает головой, и в её голосе слышится боль тысячи матерей, и Лойсо не понимает, откуда ему в голову пришло это сравнение, и с чего у него такое сентиментальное настроение. — Я не хочу лишиться тебя. Я не могу оставить тебя, мое любимое дитя.
Лойсо стыдно, но сейчас он, гроза всего Соединенного королевства, трусит как подросток. Ему так стыдно, что голова сама собой склоняется в извинительном поклоне, хотя он не понимает, почему. Он же никогда не чувствует стыда! Он не должен его испытывать, он всегда верил в свою правоту.
— За что ты убиваешь меня? — Пондохва не может вспомнить, где слышал раньше этот голос. Он похож на все сразу: на тихий шепот ветра, на мягкие переливы волн Хурона, на шелест листвы дуба у его дома. На голоса сотен людей, — Мое глупое, глупое дитя.
Женщина тянется узкой ладонью к Лойсо, ласково гладя его по волосам. А в её голосе он слышит неотвратимость смертного приговора себе. Он еще не знает, что в скором времени будет молить о смерти чужие, бездушные небеса.
— Чтобы понять цену одного Мира, иногда стоит погостить в другом. Но ты знай, я всегда буду ждать тебя, — теперь он совершенно отчетливо видит, как тонкие губы растягиваются в озорной улыбке.
Лойсо был бы рад отзеркалить настроение собеседницы, — чтобы, наконец, почувствовать себя в своей тарелке, — но при попытке сделать это его голову вдруг начинают раздирать сотни чужих эмоций. Как будто перед ним стоит не одна эта леди, а весь народ Мира. Или весь Мир. Когда он поднимает голову — женщины нет. Она будто растворилась во мраке. Лойсо мотает головой, скидывая оцепенение, и уходит.
Через много лет на выжженных полях чужого мира он вновь услышит этот голос: мягкий, родной, несущий прощение.
— Я хочу вернуть тебя, мое любимое дитя.